— Пьер, — встревожился Келвин. — Что у тебя происходит?
— Эта консервная банка с двойным дном спеленала меня, кэп, — по-жаловался геолог. — Будьте осторожны!
— Своевременный совет, — оглядывая сомкнувшихся вокруг него тес-ным кольцом компьютерианцев, усмехнулся Келвин.
ЭХ-16, добравшись до своего рабочего места, с запозданием сообразил, что на взлом куба он должен был бы испросить раз-решения у РИ-10. Откладывать проверку мелькнувшей у него в плену у землян идеи не хотелось. Энцефалохрана лихорадило разночастотным электрическим током. Экранированный куб тянул к себе…
— Может, напрямую соединиться с Координатором? — мелькнула мысль.
Чувство профессиональной этики заставило ЭХа отвергнуть подобный вариант действий. Уже собравшись идти в Главный зал, энцефалохран заметил какое-то странное отклонение в привычной обстановке. Произведя анализ ощущения необычного, он обратил внимание на слабую пульсацию интенсивности света. Компьютерианец сделал пару шагов по направлению к предполагаемому источнику феномена и увидел (какое святотатство!) расплавленную лазером дыру в щите Координатора. Ошеломлённый таким кощунством, он приблизился к отверстию, автоматически регистрируя повреждения, нанесённые Главе планеты, и заглянул через дыру в Главный зал. Там кипела полноценная бойня. Казалось, все воевали со всеми. РИ-10 стоял неподвижно совсем недалеко от ЭХа, но на запрос исина не ответил. У Распорядителя Исследований молчало даже опознавательное устройство… Так могло быть только в одном случае… ЭХ-16 отшатнулся от дыры и, в поисках защиты соединился контактёрами с ближайшими световодами Координатора. Но Коор-динатор, наверное, тоже пребывал не в лучшем настроении, и энце-фалохран испытал ещё один шок.
Мир Компьютера стремительно катился в хаос… Незыблемо рушилось с лёгкостью каскадной разрядки конденсаторов… Го-товый замкнуться в себе, ЭХ-16 неожиданно наткнулся на безумную мысль: именно в его манипуляторах спасение Компьютера!
Энцефалохран вновь решительно подступился к экранированному кубу. Встроенной в тело исина высокочастотной сваркой, он разре-зал по периметру единственную свободную от проводов грань ку-ба и недоумённо уставился своими фотоэлементами на содержащие-ся внутри вещи. Собственно, стенки его не удивили: они сплошь состояли из плат… Зато в середине… В середине куба, казалось, па-рил обработанный в форме пятиконечной звезды кристалл… дайефрегма. ЭХ-16 не поверил своим фотоэлементам.
— Что это? Зачем? — разность потенциалов породила интенцию мысли. — Кристалл дайефрегма… Никто даже не заикался ни на Земле, ни на Компьютере о возможности использования дайефрегма в компьютер-ных системах… Хотя, наверняка, кристалл дайефрегма тонко струк-турирован, способен к обмену и дифференциации в себе энергии… Нет. Всё равно, невероятно!.. Нужно было провести обширные иссле-дования! Я бы о них знал!
И всё же… И всё же… Волны света различных цветовых оттенков, зарождаясь в чистой прозрачности кристалла, медленно бежали, пе-реливаясь, от середины к острым, обозначенным яркими точками, кон-цам звезды, сделанной именно из дайефрегма.
Желая окончательно удостовериться, ЭХ осторожно поднес к са-мой поверхности кристалла два контактера и замер, боясь притро-нуться. В это время пол содрогнулся от рухнувшего свода туннеля и контактёры самопроизвольно соприкоснулись с кристаллом…
То, что ощутил ЭХ было неописуемым, бесконечно странным… Будто в него влился заряд живительной энергии, не входящий по па-раметрам ни в какое сравнение даже с энергией солнца. Эта энергия несла с собой не деятельностно — двигательный, а, скорее, расширяющий потенциал, то есть наращивала не силу, а ёмкость жизнесодержания. Мир вокруг, а затем и собственное содержание в нём, приобрели осо-бую значимость и, казалось бы, ясный, но, одновременно неуловимый смысл. Привычное восприятие, привычное мышление показались энцефалохрану убогими. Единая точка зрения приобрела разноплано-вость, расслоилась. И посреди многоликого кружения новых восприятий вокруг одинаково возможностных истолкований вдруг появилось нечто тёмное, внеразумное. Сколь ни пытался энцефалохран распознать природу этого пятна, у него ничего не получилось. Тогда он решил намеренно не замечать пятно, заслонить его хороводом новых впечатлений… Однако именно оттуда, из темно-ты появились и потекли почти не чужие мысли…
— Экранированный куб оказался совсем не таким, как я — ты предпола-гал. Здесь нет процессора регулировки, фильтра электромагнит-ных возмущений, ответственных за эмоциональную окраску… Здесь находится средоточие кристаллического разума, и, в то же время, это не есть разумом Координатора…
— Надо приглядеться внимательно к схеме… Она состоит из двух узлов. Один богат диодами и опутывает дайефрегм. Второй — внеш-ний, богат колебательными контурами… Похоже, первый узел пред-назначен для блокировки сигналов от кристалла, а второй, с боль-шим процессором, скорее всего, модулирует и преобразует сигналы, которые пропускает первый…
В кристаллическом мозге ЭX–I6 вдруг будто взорвался огнен-ный шар:
— Неужели я — ты не понимаешь, что я — часть тебя! — вибрировал даже мотор в энцефалохране отчаянным призывом. — Он, Координатор, держит меня взаперти, используя лишь ту толику моей (непонятное слово) которая ему необходима. Он обкрадывает компьютерианцев, делает их умственно-ущербными! Выпусти меня!
Вряд ли сказанное походило на мольбу. ЭХ-16 сам чувствовал, что в себе столь яростный порыв не удержать: его просто захлест-нёт избыток иной реальности, текущей к маленькому кристаллу энцефалохрана через контактёры… Но и разъединение контактов (энцефалохрон откуда-то был уверен) — не принесёт облег-чения. Почти своя реальность уже в нем… Она таилась в нём и раньше — тихим, невнятным шёпотом. Теперь же — она, это — он… И ЭХ-1б, по какому-то наитию выбрасывая из себя всё новые контактёры, куски световодов, инструменты, перенастроил схему куба. Безграничная боль затопила распадающийся разум Координатора. Ещё действующие цепи управления полностью парализовало. На пике страдания, подобно срываемой ветром с гребня волны пены, мелькну-ла поразительная по чёткости мысль — константация: «Taк вот какова смерть!». Координатор удивился своей заторможенности, ибо че-рез мгновение понял, что мысль не исчезла бесследно, преобразуясь в вопрос: «Неужели смерть такая?». Острота боли пропала, прячась затихающими разрядами в периферийных системах. Координатор уви-дел себя мысленным взором, как выжженную, подплавленную, покореженную стихиями искусственную пустыню.